dekarmi | Блеск и нищета церковных проектов

Блеск и нищета церковных проектов

Александр Бойко

Церковные проекты – почти сплошь памятники утраченных возможностей. У меня есть немалый опыт работы в этой области. Поэтому с большой долей уверенности могу подытожить все те управленческие болезни, которые так или иначе присущи большинству церковных и околоцерковных проектов.

Болезни церковных проектов суть следующие:

Нечестность. Нежелание руководителей платить нормальную, даже среднюю по государственным меркам зарплату рядовым сотрудникам. Желание «распилить» бюджет, а всю работу спустить на волонтерскую, бесплатную деятельность. Когда наш прицерковный человек получает некий бюджет, он нередко заболевает болезнью отца Федора, то есть попросту становится жадным идиотом.

Пришел в церковный проект – какие деньги?! Еще плати за удовольствие работать «во славу Божью»! Именно так думает большая часть руководителей церковных проектов. Чаще всего руководят проектами священнослужители, которых можно понять: нет денег или есть какой-то мизер, которого ни на что не хватает. Многие из них начинают спекулировать на вере людей: вроде как неприлично требовать денег даже за свой труд в «святом месте». Тебя могут изначально поставить в позицию, когда ты, такой недостойный, должен еще благодарить за возможность бесплатно работать для какого-то доброго дела, будь у тебя хоть двадцать детей с больными родителями.

Непонимание целей этих проектов. «А все бегут-бегут-бегут, и я бегу…» – а куда и зачем, мало кто может ответить. Непонимание рисков и нежелание выстраивать хоть какую-то архитектуру проекта. Банальная лень и нежелание управлять проектами, когда все спускается на самотек или «на волю Божью».

У нашего человека вообще проблемы с добросовестной работой. А в церкви лень может вырастать

до катастрофических размеров. Этот недостаток нашего бизнес-управления проектами усугубляется низким горизонтом планирования. Ведь даже авторы этих проектов часто не знают, что будет с их детищами через 5 лет, через 20 лет, через 50 лет – никто не сможет ответить. Как будто через 50 лет назначен локальный апокалипсис, и уже дальше загадывать нельзя, ведь «на все воля Божья» и мы не можем что-то предугадать. Не говоря уже о том, что качество этих проектов только падает со временем. Т.е. вначале все хорошо – и монтаж телепередачи делает профессиональный монтажер, и дизайн делает хороший дизайнер, – а потом «давайте пусть дизайн будет делать студент Петя», и в разных мелочах это все приводит к уже посредственному и не очень хорошему результату.

Неадекватные ожидания. «Нам должны дать денег, потому что мы – церковь!» Ребята, нам ничего никто не должен. Если должны, идите в Европейский суд по правам человека. Просто за статус деньги не дают. Или дают, но один раз. Статус – это начало переговоров, это еще один билет в доверие, но не товар, который можно продать. Любой человек, даже если он абсолютно просто дает деньги на что-то, даже анонимно, он все равно ждет какого-то ответа: удовольствие от сделанного дела, сознание того, что он что-то сделал хорошее. Но чтобы бесследно это прошло для дарителя – этого не будет никогда. Есть хороший принцип: «доброе дело должно быть выгодным» (для всех участников доброго дела) - иначе оно не выдержит конкуренцию с плохим делом и заглохнет.

Православные ругают на чем свет стоит: католиков, протестантов, свидетелей Иеговы, мормонов, саентологов, прочих своих религиозных конкурентов. Основная претензия сводится к тому, что, дескать, подлые, миссионерствуют «на нашей территории». Опустим вопрос теории «территории», которая является испокон языческой, а не православной (и православие, кстати, импортный продукт, завезенный из Византии). Коснемся конкретно миссии. У католиков миссия поставлена на очень твердую и дисциплинированную платформу. Почему они так держатся за целибат (неженатое священство)? Потому, в частности, что если у человека нет семьи – он свободен, он собрал 2 чемодана и его отправили в какую-то африканскую деревню – открывать приход – собрался и поехал. И первое что построит там католический ксендз – не храм, не купола, не колокольню, а поставит палатку, назовёт ее сельской школой, и будет бесплатно учить африканских детей всем предметам, которые знает. И если он не откроет школу – ему начальство сделает втык: «Чем ты там занимашься?».

Протестанты у нас в основном американского разлива. Америка - нация прирожденных предпринимателей и продавцов. Продают они все и по всему миру. Поэтому, как нация структурированная, они также основательно подходит ко всему, за что берутся. В том числе проектно верят в Бога и проектно берутся за миссионерство. Да, структура протестантов похожа на пирамиду, да, похоже на супермаркет, да, нам, «русским людям», это кажется «чем-то искусственным, не духовным» - но это отлично работает, как показала практика, несмотря на «отсутствие духовности». А если православные говорят, что их продукт лучше – так продайте его лучше, а не ждите все время помощи государства, которое должно «запретить всех, кто думает не по-нашему».

С экономической точки зрения, католическая школа в Африке и молодежное протестансткое собрание – это инвестиции в будущее. Что здесь является валютой? – социальное участие, т.н. «общественные лайки» в социуме, потому что если ты не будешь появляться в этом социокультурном пространстве, ты будешь на обочине. Валюта в обществе – это внимание, за которое на самом деле идет миссионерская борьба разных конфессий.

***

У христианства есть чему поучиться – ведь этому проекту 2000 лет. И проект этот, между прочим, прекрасно себя чувствует вопреки всем проискам «постхристианского постсекуляризма». Но не могла какая-то горстка рыбаков изменить мир, изменить европейскую цивилизацию «просто так», «само собой». Конечно, нельзя рассматривать Евангелие как некий PMBOK (руководство по управлению проектами), однако и там есть такие зерна организации и управления, которые выросли в огромную «машину»: одних католиков по всему миру – 1 миллиард, православных меньше, но тоже немало – около 300 млн. Так или иначе называющих себя христианами еще 1 миллиард. Можно не углубляться в теологию, посмотрим на поверхность, на управление, которое описано в Новом завете – каждый об этом читал. Итак, главный инициатор проекта – Христос. Цель проекта – спасение, для понимания которого необходима проповедь Евангелия всей вселенной (тогда вселенной считалась Римская империя, наши с вами предки были «за стеной» и считались «дикими варварами, которых не коснулась культура» – Крым тогда был Сибирью для Византии, куда ссылали неугодных, но при тогдашних коммуникациях проект по мировому распространению христианства казался безумным по своему замыслу). «Спонсор» проекта – Отец, который его, Христа, послал в мир. 12 апостолов – главные менеджеры проекта, еще 70 учеников – неглавные менеджеры проекта. Клиенты проекта – все люди планета Земля.

Что делали апостолы, когда приходили в любой город? В первую очередь, шли к евреям в синагогу, и начинали свою проповедь. Этот шаг был оправдан, так как они сами были евреи, знали, о чем и как говорить со своими соотечественниками. Т.е. они работали с тем, что лежало «в ближайшей области развития» - начинали с малых шагов, на которые разбивалась огромная цель. В зависимости от успеха или неуспеха проповедей у соотечественников, апостолы затем шли на места собрания народа и проповедовали там. Они делали то, что нужно было для осуществления проекта – шли не в поле, а в людные места, где тебя все увидят. Не сразу и не все к ним шли, но хоть какая-то часть оставалась с ними, из этих людей образовывалась первая христианская община, апостол оставлял им наставления, как жить по-новому по их новой вере, оставлял священника для совершения Евхаристии и всё – проповедник шел дальше. То есть апостолам было все равно: велика ли эта община, есть ли у нее храм-здание для собраний и т.п. Они сделали главное – они оставили после себя новое сообщество людей. Какие особенности мы видим в управлении этим проектом? – Акцент на людях, люди – это главный ресурс любого проекта. Не стены храма, не административный аппарат, а люди, обычные люди! Будут люди – будет и все остальное. То есть они, апостолы, организовывали людей вокруг основной идеи. И каждый участник проекта знал, какова цель этого проекта.

Предположим (мы точно не можем знать, но все же), что за свою жизнь, после смерти Христа и выхода на проповедь, каждый из апостолов посетил 20-30 тогдашних городов, не считая мелких сел. 30 умножаем на 12 - 360 городов. А еще мы забыли о 70 учениках, 70 Х 30 = 2100 городов не считая мелких сел. Итого, 1460 больших и малых городов Римской империи. Наверняка они покрыли всю тогдашнюю «вселенную», и даже вышли за ее пределы – и южные, и северные. Таким образом, они получили «сеть» из христианских общин, которые начали жить по новому нравственному закону, и уже в 4 веке император Константин публично сделал ставку на новую религию – христианство, и на ее основах начал строить свою империю. Почему? Потому что христианство как религиозный продукт к тому времени было готово к усвоению всеми разумными существами, вот абсолютно всеми людьми, вне зависимости от личных, экономических, национальных и любых других особенностей. Христианство не было местечковым – в этом и была его главная привлекательность с точки зрения проектного менеджмента. Оно – космополитично. Храм теперь не только в Иерусалиме, храм теперь уже весь мир, правильная вера уже не только для избранных, а для всех вообще: и для раба, и для свободного, и для еврея, и для грека, и для варвара.

Что мы здесь видим?

закладка новой сети общин,

освоение новых, не открытых рынков - территории за границами римской империи,

концентрация на главном – на идее,

концентрация на людях – самый главный ресурс,

там, где были ошибки людей, помогала глобальность и правильность самой идеи – т.е. идея помогала.

В итоге христианство полностью изменило тогдашний мир. Вроде бы эти незамысловатые и вроде бы как понятные шаги привели к результату в геометрической прогрессии.

Христианство изменило мир, потому что попадало в социальные и экономические ожидания общества, оно дало такую картину мира, которая расширила тогдашние мировоззренческие горизонты у людей.

Далее я приведу примеры моего личного участия в некоторых церковных проектах.

Православная газета

Однажды на безденежье я пришел к главреду «Православной газеты» – еженедельный такой инфолисток правосланой Церкви. Общаемся, пытаюсь выяснить, сколько и какого рода материалы от меня будут требовать. Главред уже начинает обижаться на то, что я «не подписан на их газету», я ему отвечаю, что все новости, в том числе церковные, читаю в интернете. Но нет, оказывается, с моей стороны это было «некорректно – прийти в такую ВАЖНУЮ газету» без предварительной подписки. Я понимаю, что главред «Форбса» мог такое сказать. Но у православного редактора была явно неадекватная картина мира: я должен был предвидеть за полгода, что приду в эту газету, выписывать ее зачем-то на дом, а потом прийти, и в качестве входного билета на собеседование показать полугодовую подписку газеты. Ну ладно, беседуем дальше, пытаюсь выяснить, каков гонорар за материалы – и тут уход от ответа, дескать, нуууу, мы платим уже по факту… зависит от качества… а сколько... уже зависит от человека...

Вышел и подумал, что такого нелепого собеседования у меня в жизни не было. То есть менеджер проекта не захотел на себя брать никаких обязательств об оплате, никакого договора, даже устного, он не захотел заключать. Допустим, денег не было, тогда зачем брать кого-то на аутсорс, зная, что ты не сможешь заплатить? Почему сразу об этом не сказать? Если рассчитываешь, что деньги будут потом – тоже об этом можно сказать. А так это называется – «заплачу по настроению». Это собеседование показывает желание наших церковных менеджеров не брать на себя никаких обязательств. Налицо спекуляция на энергии неофитов, которые в порыве обращения, хотят послужить церкви как могут, и я догадался, что он ищет именно таких сотрудников. Поэтому осталось только попрощаться и уйти.

«Неповзрослевший» журнал для молодежи

Почивание на лаврах - еще одна опасная болезнь участников наших церковных проектов. Дескать, мы первые, поэтому мы самые лучшие и самые единственные. То, что кто-то где-то первый – мало о чем говорит.

Был и есть такой православный журнал для молодежи, не для православной молодежи, заметьте, а вроде как для любой молодежи - то, что может назвать продвижением православия молодым людям. В самом начале журнал был смелым, новаторским, свежим – с молодежью на молодежном языке. А потом он скатился в разряд «обслуживания сугубо верующих» и должен был бы переименоваться в «православный журнал для православной молодежи». Но так как был у нас первый в своем роде, то получил несколько премий на своих же, православных фестивалях. Да, теперь эти награды греют сердце главного редактора и раздувают его эго, но от этого журнал не стал миссионерским. Легко себя назначить миссионерским журналом, но вот стать реальным миссионерским изданием – это не так просто, и, что самое печальное, никто к этому уже и не стремится.

Очень легко проверить «миссионерскость» журнала: он есть в городских киосках «Пресса»? Или, быть может, он лежит на раздаче в ночниках-клубах Киева? Для того, чтобы стать «молодежным», журналу не хватило смелости, огромен отрыв от повседневной реальности – редакторы журнала признают только одну реальность – православную. А достучаться до той оголтелой молодежи, которая без «мазы» не представляет себе выходных, – этого они никогда себе не позволят. Да, журнал занял свою нишу – но вряд ли ту, на которую рассчитывали его учредители.

И все это происходило на фоне чудовищного разгильдяйства самих сотрудников редакции, где я работал. Они знали, что их все равно пожалеют, и поэтому работали спустя рукава. Лично я не сторонник дисциплины ради дисциплины, но здесь дисциплины не было вовсе. В редакции, где находился наш офис, сотрудники ни к чему не стремились. Они получили свои должности и зарплаты просто так. И нередко самоутверждались за счет унижений других, показывая, какие они крутые – работают в церкви, гоняют балду, за это получают неплохую зарплату и осознают себя «на вершине». Они не пошевелили пальцем, чтобы окупить журнал, который выпускают. Конечно, так хорошо жить – получать дотации на издание за счет жирных спонсоров, называть себя «самым лучшим молодежным изданием православной церкви». Выпускать несколько тысяч экземпляров одного выпуска журнала в два месяца. Увешать стену дипломами и успокоиться – ведь они такие православные «одни на всю Украину». Главному редактору первым делом следовало бы всю редколлегию отправить продавать миссионерский молодежный журнал в вагонах метро, по пачке в руки, и чтобы хоть по 1 гривне продали. Тогда количество самомнения сразу бы уменьшилось, опустились бы с интеллектуально-православно-гламурных небес на землю. Тогда бы они поняли цену деньгам, которые они получают.

Религиозно-информационное агентство

Справедливости ради отмечу, что работал я в околоцерковных проектах не только у православных. Тут была другая болезнь: тотальная и болезненная экономия на всем. Работая в одном религиозном агентстве, получал, как и другие рядовые сотрудники, «5 копеек». У агентства были гранты, но из этих грантов руководство пыталось выкроить еще на какие-то проекты. Но нельзя средства тонким слоем размазать на все – не хватит. Слой масла имеет свою критическую тонкость, иначе не получится бутерброд. Мне говорили, что, дескать, мы платим налоги, а потом платим зарплату. Платить налоги нужно, я не против платить налоги, но это напоминает поговорку «быть честными за чужой счет». Налоги я должен платить сам со своей зарплаты, а раз и платят мало, то после налогов остается еще меньше, но главное, меня должно было греть, что «за меня заплатили налоги – и избавили от угрызений совести». Но это совершенно не греет. Я проработал в агентстве полгода, и со мной никто никакого договора не составил, зато были заплачены непонятно какие налоги непонятно куда.

Православный (?) кинофестиваль – а есть такой?

Кинофестиваль, на котором я работал, мог стать нишей для демонстрации хорошего кино – кино для тех, кто ищет, кто думает, и тогда он стал миссионерским, а не лубочно-паркетным, как сейчас. За 10 лет существования «православного фестиваля» он так и не стал культурным событием ни первой, ни второй, ни третьей величины в стране. Фестиваль стал площадкой для «кошерного» кино с клеймом «православное». Он стал «еще одним» событием в ряду других православных/еврейских/мусульманских/христианских..., которых сейчас предостаточно. Но площадкой большого культурного события он не стал. Автор хорошей идеи скатился до уровня, как бы на этой идее заработать. Годовой бюджет фестиваля директор фестиваля дерибанил примерно следующим образом: квартира, машина, дача, а что останется – на дело и на зарплату сотрудникам (и здесь он тоже пытался сэкономить). Директор, не стесняясь, пускал бюджетные деньги на свои нужды, оплачивая труд сотрудников на грани фола – чтобы совсем не ушли. К концу финансового года мы складывали зубы на полку, едва-едва дотягивали проект. Я понимаю, нашим людям, дорвавшимся до дармовых денег, очень тяжело удержаться без жесткого контроля. В итоге директор фестиваля доэкономился до того, что главный спонсор проекта отобрал у него все рычаги управления финансовыми потоками...

Подводя итог своим наблюдениям, отмечу главное:

1) всем участникам проекта, если они хотят успешных результатов, нужно работать добросовестно и профессионально. У светских людей с этим и так проблемы, а в православных проектах лень и разгильдяйство цветут буйным цветом;

2) современным церковным проектам не хватает установки на то, что «все участники регаты» должны получать нормальную оплату, хотя бы не ниже среднего уровня зарплаты в своем городе. Если проект безоплатный, то его так и следует называть: волонтерское служение, опустив планку требований к членам команды.

И еще. Идея ничего не стоит без регулярной работы над ее воплощением. Только постоянно развивая проект, работая над его улучшением, можно добиться общественного признания. Если, конечно, Церковь заинтересована в таком признании.

На фото: картина И. Репина "Бурлаки на Волге", 1873 г. Wikipedia.org.
отсюда