![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Перехвал Николая Второго
Jul. 17th, 2015 06:59 pmПовторю-ка свой пост трехлетней давности
Originally posted by![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
dekarmi at Статья о не столь важном
Епископ Иона (Черепанов), наместник киевского Тезоименитого монастыря, написал небольшую статью "Почему неверно называть царственных страстотерпцев мучениками?"
В начале статьи говорится, что они "среди всех новомучеников, прославленных Православной Церковью", а потом читаем, что они не мученики, а страстотерпцы. Но то такое, полутехнический вопрос.
"Поражает их подвиг умаления"
Если капитан во время критической опасности для корабля бросит свой пост, откажется от капитанства и спустится в пассажирские каюты, то сможет там самоумалится до простого пассажира. А если еще из-за этого корабль пойдет ко дну, тогда еще зелее.
"Cмерть они приняли безропотно"
Они о своей приближающейся смерти узнали лишь за мгновения до неё - между зачиткой им смертного приговора и выстрелами палачей. И просто физически не успели бы роптать - ведь даже не успели понять, что происходит. Последние слова Николая Второго - это возгласы удивления: "Что?! Что?!". Если бы они всерьез ожидали казни, как ожидают ее приговоренные, с тревогой прислушиваясь к каждому звуку в коридоре, то подобного удивления у них бы быть не могло. Зато могла бы быть возможность для проявления той самой безропотности и "смиренного принятия того способа, которым безбожники решили переселить их в мир иной ".
"Если почитать его дневники, в его мыслях не было ни трагизма, ни безнадежности"
Но и размышлений о близящейся смерти у него там тоже не было. А был рутинный пофигизм.
"Любой другой человек в его ситуации мог бы дойти до того, что наложил бы на себя руки"
Далеко не любой, и уж тем более не такой фаталист как он. Игра в карты, о которой пишется в его предсмертном дневнике, гораздо приятнее самоубийства.
И снова тот же мой вопрос: как духовно и просто психологически могут совмещаться в душе человека развлечения (игры, чтение "Шерлока Холмса", Салтыкова-Щедрина и проч.) с одновременным претерпением страстей, подобным Христовым (ведь именно такие страсти претерпевают страстотерпцы)? Пока что никто мне не ответил.
Некий диакон А.К. в своей древней статье "Что достойно подражания в жизни императора Николая?" (в которой так и не дал конкретного ответа на заглавный вопрос), честно отбраковав все прочие возможные доводы, вывел сухо-остаточное обоснование для прославления Романовых:
/при этой канонизации всматриваются не столько в то, что происходило в душе Царя, сколько в то, как его воспринимали его палачи, и как воспримут акт его сегодняшнего прославления наши современники. Самый неоспоримый довод в пользу канонизации поясняет: царь канонизируется потому, что его имидж в сознании палачей сливался с образом России и Церкви. Стреляли не в гражданина Романова. Стреляли в Россию и в Церковь. Вот Церковь и говорит: те кто, стреляли в Царскую семью (и отдавали приказ об этом расстреле), сами считали, что стреляют в меня. Значит, Царская Семья ради меня пострадала, и потому я не могу их образы убрать из своей памяти, не могу не видеть их рядом с Христом. А потому и пою им не только “вечную память”, но и величание./
Не знаю, насколько мог быть образом Церкви правитель, освобождение от которого сама Церковь встретила вздохом облегчения. Но он точно был образом той монархической России, которую эмигранты-зарубежники, первыми канонизировавшие Николая Второго, потеряли. При этом происходившее в его душе имеет, как читаем, лишь второстепенное значение. (И никому вообще не интересно, какие там страсти и насколько безропотно претерпевали расстрелянные вместе с Романовыми их православные слуги - слуги монарха не являются символом священной монархии).
Originally posted by
dekarmi at Статья о не столь важномЕпископ Иона (Черепанов), наместник киевского Тезоименитого монастыря, написал небольшую статью "Почему неверно называть царственных страстотерпцев мучениками?"В начале статьи говорится, что они "среди всех новомучеников, прославленных Православной Церковью", а потом читаем, что они не мученики, а страстотерпцы. Но то такое, полутехнический вопрос.
"Поражает их подвиг умаления"
Если капитан во время критической опасности для корабля бросит свой пост, откажется от капитанства и спустится в пассажирские каюты, то сможет там самоумалится до простого пассажира. А если еще из-за этого корабль пойдет ко дну, тогда еще зелее.
"Cмерть они приняли безропотно"
Они о своей приближающейся смерти узнали лишь за мгновения до неё - между зачиткой им смертного приговора и выстрелами палачей. И просто физически не успели бы роптать - ведь даже не успели понять, что происходит. Последние слова Николая Второго - это возгласы удивления: "Что?! Что?!". Если бы они всерьез ожидали казни, как ожидают ее приговоренные, с тревогой прислушиваясь к каждому звуку в коридоре, то подобного удивления у них бы быть не могло. Зато могла бы быть возможность для проявления той самой безропотности и "смиренного принятия того способа, которым безбожники решили переселить их в мир иной ".
"Если почитать его дневники, в его мыслях не было ни трагизма, ни безнадежности"
Но и размышлений о близящейся смерти у него там тоже не было. А был рутинный пофигизм.
"Любой другой человек в его ситуации мог бы дойти до того, что наложил бы на себя руки"
Далеко не любой, и уж тем более не такой фаталист как он. Игра в карты, о которой пишется в его предсмертном дневнике, гораздо приятнее самоубийства.
И снова тот же мой вопрос: как духовно и просто психологически могут совмещаться в душе человека развлечения (игры, чтение "Шерлока Холмса", Салтыкова-Щедрина и проч.) с одновременным претерпением страстей, подобным Христовым (ведь именно такие страсти претерпевают страстотерпцы)? Пока что никто мне не ответил.
Некий диакон А.К. в своей древней статье "Что достойно подражания в жизни императора Николая?" (в которой так и не дал конкретного ответа на заглавный вопрос), честно отбраковав все прочие возможные доводы, вывел сухо-остаточное обоснование для прославления Романовых:
/при этой канонизации всматриваются не столько в то, что происходило в душе Царя, сколько в то, как его воспринимали его палачи, и как воспримут акт его сегодняшнего прославления наши современники. Самый неоспоримый довод в пользу канонизации поясняет: царь канонизируется потому, что его имидж в сознании палачей сливался с образом России и Церкви. Стреляли не в гражданина Романова. Стреляли в Россию и в Церковь. Вот Церковь и говорит: те кто, стреляли в Царскую семью (и отдавали приказ об этом расстреле), сами считали, что стреляют в меня. Значит, Царская Семья ради меня пострадала, и потому я не могу их образы убрать из своей памяти, не могу не видеть их рядом с Христом. А потому и пою им не только “вечную память”, но и величание./
Не знаю, насколько мог быть образом Церкви правитель, освобождение от которого сама Церковь встретила вздохом облегчения. Но он точно был образом той монархической России, которую эмигранты-зарубежники, первыми канонизировавшие Николая Второго, потеряли. При этом происходившее в его душе имеет, как читаем, лишь второстепенное значение. (И никому вообще не интересно, какие там страсти и насколько безропотно претерпевали расстрелянные вместе с Романовыми их православные слуги - слуги монарха не являются символом священной монархии).
